Вчера шли с тренировки, обсуждали саму идею детских утренников, костюмированных представлений новогодних - народ вспоминал те, которые им с детства запомнились, рассказывали, как сами уже взрослыми где-то в подобном "ряжеными" участвовали.
В итоге мне ночью приснилась какая-то бредовая хрень о том, что я поехала (вроде бы, в турпоездку или даже по работе - ещё бы знать, по какой ) в какую-то азиатскую страну (сначала мне казалось, что это Вьетнам - спасибо ярким рассказам нашей учительницы китайского о том, как она там недавно на какой-то большой выставке по работе была), потом мне стало казаться, что это Япония (видимо, потому что японский язык я себе хоть как-то представляю, а во сне ещё всё крутилось вокруг темы перевода реплик на местный язык). И каким-то непонятным образом меня там почему-то то ли в каком-то культурном центре при посольстве, то ли в каком-то просто общественном эмигрантском объединении припахали участвовать в постановке белорусской народной сказки для показа группе местных детей.
читать дальшеНепонятно, почему (то ли народ не хотел, то ли ещё что), но всего людей, которых можно было привлечь к постановке, оказалось трое: я, какой-то мужик и переводчица, но переводчицу к участию привлечь было нельзя - ей надо было переводить и за детьми теми присматривать. Так что актёров оставались я и тот мужик.
Да ещё и времени у нас было почему-то очень мало, что-то вроде: "Сейчас 10 утра, а в два часа дня вам это нужно будет показывать". И мы начали срочно лепить себе реквизит и одежду из того, что там в этом "белорусском-народном уголке" имелось или при себе было, потому что у нас вроде как была главная цель - максимум национального антуража и колорита.
Никакой сказки готовой, которую можно было бы изобразить имеющимися в наличии средствами, я почему-то вспомнить не смогла, и мы начали на ходу сочинять какой-то бред "по мотивам", посчитав, что раз мы белорусы и не профессиональные фольклористы и литераторы, то по-любому то, что мы сочиним, можно будет считать "белорусским народным"
И я начала сочинять какую-то укуренную хрень про какую-то девицу-селянку, которая пошла в лес за грибами, заблудилась и её поймало Лихо Одноглазое и заставило у себя в доме хозяйство вести. (Запомнилось бурное обсуждение с переводчицей, как правильно перевести-объяснить для детишек это самое Лихо, переводчица предложила охарактеризовать его как "горного они", после чего мы спорили, следует ли ему добавить рога, чтоб детям было понятнее. И могли ли быть у Лиха рога в белорусских фольклорных "реалиях" В итоге, вроде, обошлись без рогов - но скорее потому, что их было трудно закрепить на голове, а не из любви к аутентике ).
И мы этому Лиху один глаз завязали повязкой (чтоб оно было одноглазое), а на повязке нарисовали второй - "волшебный" - глаз (не припомню такого в сказках, но, наверное, к тому моменту мы на фольклорную чистоту истории забили окончательно ).
И вот эта девушка кормила Лихо обедом, а Лихо потом укладывалось на лавку и требовало спеть колыбельную, чтобы ему лучше засыпалось (мы это придумали, чтобы типа всякие народные песни в постановку вставить, хотя меня и смущала идея петь - я ж пою хреново)
Ну вот мне надо было типа петь, я его усыпляла, а потом пыталась сбежать, а он садился на лавке и говорил писклявым голосом какую-то хрень на тему: "Я волшебный второй глаз Лиха, я не сплю, я вижу, что ты убегаешь, счас хозяина разбужу, тебе кранты".
И так типа два раза
А на третий день ГГиня ему сказала: мол, давай я тебе не только петь буду, а ещё и волосы расчесывать, (а мы ему такую шевелюру дыб-дыбом забацали). Ну, короче Лихо согласилось, она ему стала очередную колыбельную петь и эти его патлы ему на "волшебный глаз" начёсывать. Короче, сам он уснул, а волшебный глаз на повязке ничего не видел, потому что девица его волосами закрыла - и так она сбежала.
Большая часть сна была посвящена придумыванию и репетициям, а до самого показа я, к счастью, не доспала - будильник сработал.